Дорогие географы! 

Пришла скорбная весть. 17 августа после тяжёлой болезни ушла из жизни НАТАЛИЯ АЛЕКСАНДРОВНА ВОЛКОВА, выпускница кафедры геоморфологии 1972 года. Она с отличием окончила университет, затем защитила кандидатскую диссертацию и многие годы служила Отечеству. 

Наташа была светлым и добрым человеком. Мы её уважали за прекрасные человеческие качества, ум и оптимизм, который её поддерживал до последних дней жизни. 

 

Наши глубочайшие соболезнования родным и близким.

Скорбим, скорбим, скорбим...

  

От имени одногруппников и сокурсников - Виктор Кружалин

 

                        Наташа Волкова в студенческие годы.                    

 

Наталья Волкова и Виктор Кружалин на встрече своего курса. 20 мая 2017 года.

 

 А наука всё ещё существует! И географы ещё пытаются быть полезными своими знаниями. 

С праздником, друзья-географы! Сил вам выстоять и быть услышанными!

 

О геофаке, географии и географах - ЮЛИЯ КОЛЕСНИК, ЕКАТЕРИНА ЛАПТЕВА, ИРИНА ГОЛИЦЫНА и совсем непраздничные мысли ВАЛЕНТИНА КУРТЕЕВА. 

 

ЮЛИЯ КОЛЕСНИК, кинорежиссёр, выпускница 1992 года кафедры социально-экономической географии зарубежных стран:

 

О ГЕОФАКЕ

Я считаю, что мне невероятно повезло учиться на геофаке. Пять лет, проведенные на факультете, подарили мне самых лучших друзей – друзей на всю жизнь, несмотря на то, что с некоторыми из них мы давно живем на разных континентах. Практики и экспедиции, Сатино и наша незабываемая картошка на первом курсе научили принимать и любить людей такими, какие они есть, со всеми их недостатками и достоинствами, научили прощать слабости и не прощать подлость (хотя с последней за всё время на факультете я не столкнулась ни разу). 

 

Лучшие в мире преподаватели и профессора дали знания об удивительном мире, в котором мы живем, широчайший кругозор (пользуюсь всем этим до сих пор!) и научили меня постоянно учиться, познавая новое, чем я продолжаю заниматься и сегодня. 

 

Географическое образование проявляет себя и в моей сегодняшней профессии, в кинорежиссуре. Трижды я снимала документальные и научно-популярные фильмы о географии и о географах. И один из них – «Краткий курс военной географии» - считаю самой важной своей работой. И даже в игровом кино география постоянно, каким-то образом, да и появляется. В образе учителя географии на пенсии в моём фильме "Земля Эльзы". В географических названиях и выборе натуры, сугубо географическом. В любви к съемкам в экспедициях. 

 

А еще, наверное, в том, чему меня научил геофак – в вере в лучшее в людях. 

Виват, Геофак!

 

 

ЕКАТЕРИНА ЛАПТЕВА, выпускница 1986 года кафедры геодезии и картографии, научный сотрудник Музея землеведения МГУ: 

 

ГЕОГРАФИЯ - МОЯ ЛЮБОВЬ

Следует сказать: «География – моя жизнь и любовь». Почему так получилось, надо рассказать последовательно.

 

МОЙ ВЫБОР – ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ МГУ

Никогда мои родители не предлагали мне поступать на Географический факультет, хотя они оба там работали с 1969 года, когда мы приехали в Москву из Апатитов. Когда в 1980 году я заканчивала математическую школу, мой брат уже учился в знаменитом Геологоразведочном институте имени Серго Орджоникидзе. Брат стал геофизиком и уже тогда ездил в полевые экспедиции. В Москве проводились летние Олимпийские игры, на улицах было малолюдно. Я думала поступать в МИФИ, как и большинство мальчиков и девочек моего класса. 

Дальнейшая жизнь была мне не ясна. Я встретила маму после работы и мы пошли на смотровую площадку на Ленинских горах. И вот там я впервые увидела и восхитилась архитектурой Главного здания МГУ. Там в «Аллее учёных» был выложен ромб, откуда открывался фантастический вид на партер с бассейном и нашу любимую высотку. Наверное, именно в тот момент, когда у меня захватило дух от этой красоты, я решила, что буду учиться здесь. 

 

Теперь, когда я стала не только научным сотрудником Музея землеведения МГУ, но и экскурсоводом, я провела тысячи экскурсий и показывала всем, как Главное здание Московского университета красуется над Москвой и является одной из главных её достопримечательностей, рассказывала об истории строительства и уникальности университетского комплекса. Мне довелось встречаться с огромным количеством детей и взрослых, для которых я с любовью проводила экскурсии по нашему чудесному Музею. Многим из них передалось моё увлечение географией, поэтому я рада, что встречала знакомых школьников в числе студентов нашего факультета.

 

Все знают, что на протяжении ряда лет российские талантливые школьники являются победителями Международной олимпиады по географии. Их руководители всегда приводят этих ребят и в Музей землеведения, где наглядно можно получить столько интересных и нужных научных сведений о природе, что это дополняет все знания из книг и учебников. Я горжусь, что занималась с такими школьниками. А однажды среди иностранных гостей я встречалась с архитекторами комплекса Российско-китайского университета в Шеньджене и в долгой экскурсии рассказывала об архитектурных смыслах и пропорциях высотного здания МГУ, и то, что её силуэт стал важным символом всей российской науки.

 

САТИНО И МОИ ДРУЗЬЯ

Первая долгая и самая главная практика для всех студентов Географического факультета – это практика на Сатинской учебно-научной базе. О Сатино писали и говорили уже многие, я тоже могу посвятить этому целый роман... но всё же самое главное, что Сатино – это феномен, объединяющий в себе столько чувств и переживаний, что это слово стало всеобъемлющим символом нашего факультета. 

 

Моя мама проходила практику на первом курсе в Красновидово, она любила его и показывала нам эти края. Но водохранилище, увы, скрыло большую часть тропинок полевых маршрутов и романтических прогулок студентов 1950-х - начала 1960-х годов. А Сатино, несмотря на то, что теперь так сильно изменилось и застроено дачами, всё же продолжает сохранять знакомые нам черты ландшафта. Они не могут стереться из памяти, потому что все исхожены и изучены в течение двух летних месяцев практики. 

Каждая тропинка пройдена летними ночами, из которых только несколько было проведено в палатке. Как мы находили дорогу в лагерь ночью без фонарей и дорог, я не понимаю! 

 

Столько новых песен я впервые услышала в Сатино от своих друзей у ночных костров и днём в палатке, что мне не хватило блокнота, что бы их записать! А эта привычка у меня от родителей, которые тоже записывали в блокноты песни и стихи. Их нельзя было найти в интернете, потому что интернета просто не было. За пластинками бардов, или их сборниками приходилось просто охотиться. 

 

Сатино - это удивительная школа жизни и профессии. Спасибо всем нашим преподавателям и руководителям. Когда я сама стала проводить практику по топографии, этот опыт помог мне правильно распределять работу и бережно относиться к студентам, учить их любить и понимать съёмку и геодезические приборы, как учил нас В.С. Кусов и многие другие сотрудники моей любимой кафедры картографии.

 

ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ И ГЕОГРАФИЯ

Моя история получается такой долгой, что может не хватить терпения её дочитать. Я поняла, что записать все мои воспоминания и мысли необходимо отдельно. Очень хочется сказать, какое впечатление на меня произвели знаменитые спектакли и эпопеозы, поставленные на сцене Дворца культуры МГУ. 

Это не только восхитительные и мудрые песни А. Иващенко и Г. Васильева, но и замечательные мысли о самой ГЕОГРАФИИ. Мне понравились слова, услышанные тогда от Алексея Иващенко, что «каждый человек должен сначала поучиться на Географическом факультете, а потом выбирать профессию себе по душе». В молодости я воспринимала эти слова, как то, что наш факультет самый лучший в мире, а теперь я убеждаюсь всё больше и больше, как важно всем изучать географию – эту сложную и многогранную науку. 

 

Изучать её, конечно, не обязательно на Географическом факультете МГУ: и в школе, и других вузах, можно читать книги, смотреть научные фильмы. Но развивать это научное знание необходимо именно в университетах и институтах. Не так просто понять законы природы, как кажется на первый взгляд. Среди книг моих родителей всегда были труды по физике, химии, биологии. Все естественные науки тесно связаны между собой, география объединяет и использует их все. Моя мама учила меня, что учёный не должен часто употреблять слово «загадка», надо стараться исследовать проблему, объяснять закономерности, а для этого наблюдать, как и положено настоящему натуралисту и географу. 

 

Вы, конечно, согласитесь с этим, когда вспомните о таких разных направлениях, как гидрология и метеорология, океанология и картография, биогеография и геохимия ландшафтов, экономическая география и гляциология, экология и геоморфология. Их методы - наблюдение, описание, измерение, обработка, отражение на картах и другие. Нет пределов человеческому познанию, а значит, что жизнь не будет бессмысленна и темна, ведь существование цивилизации возможно только со знанием о природе.

 

Всех причастных поздравляю с профессиональным Днём географа! Я рада, что в России учреждён этот праздник!

 

 

ИРИНА ГОЛИЦЫНА, выпускница 1981 года кафедры экономической географии зарубежных социалистических стран (ныне география мирового хозяйства). С 1992 года - международные компании Chupa Chups, Estee Lauder, Carrera y Carrera и др. Работа в Испании, Португалии, Бразилии, США. Продюсер телекомпании Globo (Бразилия) и многое другое, что под силу только географу!

 

Я не из тех, кому повезло остаться в географии. Если не считать первые 10 лет работы на кафедре ЭГЗСС (ГМХ), остальные 30 лет я провела в областях от нее далеких.

Chupa Chups, Estee Lauder, Carrera y Carrera – продажи, дистрибьюция, бюджеты, роялти, ну какая еще география?!

А вот и нет! 

 

ВАЛЕНТИН КУРТЕЕВ, выпускник 1977 года кафедры геодезии и картографии, ведущий специалист СОПС, член-корреспондент Российской Экологической академии: 

Эй, географы! 

Прошлые и настоящие! К будущим не обращаюсь. Учитывая темпы вымирания романтиков и фанатиков от географии – это всё-таки племя с явными признаками депопуляции. Увы!

Нет Пржевальского, Семенова (который Тянь-Шаньский), нет Салищева, Саушкина, Тушинского, Рычагова, Обручева, исчезли Беринг, Лазарев, Атласов, Крашенинников, Шмидт, Ширшов, Папанин, Трешников и всех не перечислить...

 

Наше поколение училось добросовестно, даже в Сатино, где много отвлекающих от науки соблазнов. Любимец курса Аркашка Вишняков с производительностью экскаватора рыл почвенные разрезы. Его будущая жена выбрала кафедру почвоведения. Надо было соответствовать. Ваш покорный слуга на топографии получил за практику 5++, занесенную в зачетку, чем ввел в некоторое удивление учебную часть. Идеальный теодолитный ход с нулевой невязкой по Х и 15 мм по Y. Плюс идеальный планшет с рельефом, вычерченным картографической тушью. И не потому старался, что моя будущая жена уже училась на кафедре картографии. Сам был картографом по призванию.

 

А в свободное от учёбы время на спор с местными шоферюгами реанимировал из металлолома мотоцикл М-72 и напару с Вишняковым катался по сельским дорогам по местам проведения остальных практик. Пока начальник базы Евгений Иванович Никулин не застукал нас на шоссе достаточно далеко от базы. 

 

А как инструктор по туризму я учил однокурсников наводить навесные переправы через водные преграды. Цирковой номер, должен вам заметить, где успех мероприятия находился в нелинейной зависимости от массы взгромождаемого на переправу тела. 

 

А музыкальные наши приоритеты были расставлены, хоть и отдавая дань легендам рок-музыки, всё-таки в пользу Кукина, Городницкого, Дольского, Визбора, Высоцкого, песни которых поют до сих пор и не только романтики от географии. Почти все популярные в те годы западные музыканты (за редчайшим исключением) давно скончались и забыты, а Дольского и Кукина поют студенты РХТУ Менделеева сегодня. И Ивасей тоже. Но в наше время они ещё в школе учились.

 

Мы, в отличие от более поздних генераций сатинских студентов, пристальное внимание уделяли и вопросам охраны природы. Венцом этой деятельности стало пресечение факта браконьерства на Протве, с изъятием незаконных орудий лова и прочими мелкими деталями. Увы, браконьером оказался малолетний сын председателя колхоза, со всеми вытекающими для инициативного инспектора и базы в целом последствиями.

 

Увы, окончания сатинской практики мне увидеть не удалось. Меня ждали Магадан, золото Колымы, пик Стремительный в Аннычаге, день рождения на озере Танцующих хариусов. 

А когда весь курс совершенствовал свою спортивную форму, повторяя многократно упражнение "наклоны вперед" на картофельном поле в Поречье, я кормил колымских комаров, сам ел свежевыловленных хариусов и только что подстреленных куропаток, копировал геологические карты, рассекал по Тенькинской трассе и прилегающим грунтовкам, колотил образцы золотоносных пород, мыл шлихи, топтал тундру, траверсом прошёл легендарный массив Бутугычаг с его лагерями. Есть что вспомнить, но не здесь.

 

Возвращаясь к географии, хочу отметить, что можно перестать удивляться общей деградации географической науки, сдаче позиций особенно в сфере экологии и картографии, где правят бал экономисты и кибернетики. В результате вся охрана природы закончилась денежными поборами по принципу "загрязнитель платит" и чем грязнее производство, тем полнее бюджет. А кибернетики гнут меридианы в конической проекции, будто смотрят на них в профиль.

 

Мне просто стыдно за географов, что в угоду малограмотным политикам они не восстают против пресловутого депонирования углерода, которое произошло в карбоне, и повториться вряд ли сможет, если мы не спилим все леса и немедленно не утопим их глубоко в болоте. Спецы-экологи не хотят или не могут объяснить малограмотному народу с весьма средним образованием смысл и результаты реакции фотосинтеза. Баланс вековой по углероду у леса нулевой. Все разговоры про углеродные платежи и безуглеродную энергетику ведутся только с целью поднять плату за всё. Не изменив при этом ничего. 

 

Ещё в середине прошлого века польский писатель Станислав Ежи Лец сказал – "Нет возврата в пещеры. Нас слишком много". Электробусы, заменившие безвредные троллейбусы, тратят на те же перевозки вдвое больше энергии, загрязняя среду отходами производства и утилизации аккумуляторов и изымая безвозвратно целый букет полезных ископаемых.

  

А на тему состояния современной картографии разговор будет отдельный, так как широкому кругу бывших студентов-географов, в большинстве не ставших ни новыми Анучиными, Баранскими, Арсеьевыми, Афанасиями Никитиными, ни капитанами Татариновыми из "Двух капитанов" это неинтересно и непонятно. 

Успехов вам, географы, тем, кто останется после нас!

 

ВАЛЕНТИН КУРТЕЕВ, картограф, розлив 1977 года, два раза эколог, топограф, геолог, радист, охранник земель Московской области, летчик-бортоператор АСМОС Ил-103, нач. ситуационного центра МПР РФ, инженер Рослесозащиты, инженер Центральной базы авиалесоохраны, ведущий специалист СОПС (в настоящее время), член-корреспондент Российской Экологической академии. 

 

 

"ГЕОГРАФЫ - ЛУЧШИЕ ЛЮДИ ЗЕМЛИ" - это фрагмент из фильма "Сатино. 2002" - "Глава II".Фильм о 2 Съезде географов в Сатино (сентябрь 2002 г.). Режиссёр - Олег Костров (видеооператор Калужского ТВ) - https://www.youtube.com/watch?v=RdvqEV8gOAw&t=5s

 

О её досатинском периоде рассказывает ВЕРА ПАВЛОВНА ЧИЖОВА, удивительный человек, великолепный ученый, крупнейший специалист по ландшафтоведению, рекреационной географии и экологическому туризму, вед.н.с. ГФ МГУ. Человек, создавший и бессменно руководивший ГРУППОЙ ОХРАНЫ ПРИРОДЫ (ГОП) геофака, давший дорогу в жизнь огромному количеству студентов факультета. 

 

 

Название периода, к которому привязаны мои воспоминания, звучит как дореволюционный, что означает неопровержимую древность. Это действительно было давным-давно, в 1960 году, когда я, провинциальная девушка 16-ти с половиной лет, с небольшим фибровым чемоданчиком приехала в плацкартном вагоне из Туапсе в Москву поступать не куда-нибудь, а в сам МГУ! По принципу: «Если падать – так с верблюда».

 

Но, к моему удивлению, я поступила без особых трудностей, всего с одной четвёркой, и выбрала кафедру физической географии СССР (тогда кафедру надо было выбирать сразу, до поступления). Главный повод для такого выбора был прост и незатейлив: эта кафедра стояла в списке первой! Список был вывешен на 18 этаже, на доске объявлений для абитуриентов, и именно здесь я узнала, что факультет, оказывается, состоит из множества кафедр (справочника для поступающих у меня не было вообще). 

Здесь же я узнала, что в этом году впервые вместо истории надо будет сдавать физику (а всего экзаменов было 5: математика устно и письменно, сочинение, иностранный язык и физика). И я страшно обрадовалась: точные науки мне давались гораздо легче. А на экзамене по физике мне ещё раз повезло – попалась задачка на второй закон Ньютона, который знают даже троечники. А я закончила школу почти отличницей: четвёрки у меня были только по естествознанию, новейшей истории и конституции (да-да, был и такой предмет!).

 

А ближе к весне выяснилось, что в тот год в верховьях Москвы-реки, там, где находилась наша Красновидовская учебно-научная база географического факультета, создали Можайское водохранилище. И все отличительные детали долинного рельефа (пойма, террасы, придолинные склоны) были затоплены. А без них какая же может быть геодезическая практика, которая шла в списке первой? Да и лесá по берегам нового водоёма были подтоплены, и потому состав лесного биоценоза не соответствовал влажности почвы – ещё не приспособился. 

 

В результате практику первого месяца перенесли в окрестности деревни Тихоново – чуть ниже по течению Москвы-реки, ниже плотины. Деревенька маленькая – сейчас в ней насчитывается всего лишь 70 человек и 1 улица.

От этой практики в памяти мало чего осталось. Единственное, что хорошо помню, именно здесь выяснилось, что мне очень трудно подчиняться кому бы то ни было – гораздо легче руководить самой. Поэтому через некоторое время наш бригадир Боря негласно сдал мне свои полномочия и остался ответственным только за геодезические приборы. Кстати, дальнейшая моя жизнь в МГУ (а она и до сих пор продолжается здесь) показала справедливость такого вывода: руководить студенческим коллективом у меня получается гораздо проще и лучше, нежели подчиняться своим сверстникам или молодым преподавателям/сотрудникам.

 

Но как бы то ни было, первый месяц практики благополучно закончился, и мы выехали на поезде в Хибины на вторую часть практики – так называемую «дальнюю». В Хибинах мне понравилось всё: и сама база, и бытовые условия, и общение с преподавателями. А главное – необычная природа Русского Севера, не тающие даже в середине лета снежники и настоящие ледники, узкие ущелья с почти вертикальными скальными стенками, тундровая растительность с совершенно новыми для меня видами: толокнянка, шикша, карликовая берёзка и прочее. А ещё я тут впервые в жизни увидела болота. Но не те болота, которые, как говорится в детской загадке, «не вода и не суша: на лодке не уплывёшь и ногами не пройдёшь» - такие болота я открыла для себя только после второго курса на практике в Мещёре. А здесь были тундровые болота…

 

Но больше, чем болота, меня поразили так называемые полигональные тундры, образование которых показалось мне необычайно занимательным, и потому я постараюсь в двух словах вам рассказать об этом. Постоянное чередование циклов таяния и замерзания вечной мерзлоты вызывает растрескивание почвы. В трещинах формируются ледяные клинья, которые постепенно выталкивают на поверхность почву, и получаются своего рода валики, на которых тут же поселяется растительность. Но самое интересное, что получается не хаотичный рисунок, а именно полигоны, внутренняя поверхность которых остаётся практически обнажённой. Больше я такого не видела нигде (да я и в тундре-то редко бывала), поэтому эта картина так и стоит у меня перед глазами вот уже более полувека.

 

А ещё – о местных названиях! Я конечно, мало что помню, но ручей Юкспоррйок, ущелье Рамзая (гигантская трещина в горном массиве) или плато Расвумчорр – никогда не забуду… И кстати: песню-репортаж «На плато Расвумчорр» Юрий Визбор написал аккурат в 1961 году, когда и проходила наша практика. Поэтому привожу её здесь целиком:

 

На плато Расвумчорр не приходит весна,

На плато Расвумчорр все снега да снега, 

Всё зима да зима, всё ветров кутерьма, 

Восемнадцать ребят, три недели пурга.

 

Мы сидим за столом, курим крепкий табак.

Через час вылезать нам на крышу Хибин

И ломиться сквозь вой, продираться сквозь мрак, 

Головой упираясь в проклятье пурги.

 

А пока мы сидим за дощатым столом,

Курит старший механик столичный «Дукат», 

Привезённый сюда сквозь жестокий циклон

В двух карманах московского пиджака.

 

Он сидит и грустит неизвестно о чём, 

Мой милейший механик, начальник дорог.

Через час ему биться с плато Расвумчорр,

По дороге идя впереди тракторов.

 

Потому что дорога несчастий полна

И бульдозеру нужно мужское плечо, 

Потому что сюда не приходит весна —

На затылок Хибин, на плато Расвумчорр.

 

По сегодняшний день, по сегодняшний час

Мы как черти здоровы, есть харч и табак, 

Мы ещё не устали друзей выручать, 

Мы ещё не привыкли сидеть на бобах.

 

Нас идет восемнадцать здоровых мужчин, 

Забинтованных снегом, потёртых судьбой, —

Восемнадцать разлук, восемнадцать причин, 

Восемнадцать надежд на рассвет голубой.

 

Что вам снится, девчата, в неведомых снах? 

Если снег и разлука, то это не сон…

На плато Расвумчорр не приходит весна —

Мы идем через вьюгу, надежду несём.

                          1961 год

 

 

По идее после практики первого курса идут последующие – после второго и третьего. Но мои воспоминания об этих практиках гораздо менее впечатляющи (по крайней мере, мне так кажется), чем о последней, после 4-го курса. Чего стóит одно только начало её…

 

 

Как-то раз в середине весны 1964 года мне предложили поучаствовать в работе геохимического отряда какого-то неведомого мне научно-исследовательского института АН СССР. Полевые работы должны были проходить на территории Грузии и Армении. Я, конечно же, сразу согласилась, пока не передумали те, кто это предложил. Кавказ, тем более горный, я любила всегда, с раннего детства, а тембр голоса кавказских народов мне всегда казался музыкой. Добавлял экзотики тот факт, что добираться до места практики мне предстояло на самолёте – впервые в жизни!

 

Сведущие люди предупредили, что с непривычки меня может подташнивать в полёте и посоветовали взять с собой что-нибудь солёненькое. Ничего другого я не придумала, как взять пару солёных огурцов. Полиэтиленовых пакетов тогда ещё не было, и потому я их просто завернула в листок бумаги. И положила в карман.

 

Полёт прошёл нормально. Болтанки не было, вид из окна был замечательный, и огурцы вроде бы не пригодились. Но по прилёте мои коллеги из полевого отряда (их было человек 5-6, и все были мне незнакомые) предложили поужинать в ресторане аэропорта, поскольку добираться до места ещё долго, и надо бы перекусить. Меню было достаточно разнообразное, и, как сказал наш руководитель: «Не хватает только солёных огурцов». 

 

И каково же было удивление моих взрослых коллег, когда я, как по мановению волшебной палочки, тут же достала из кармана два солёных огурца. И тут они впервые за день обратили на меня внимание: мол, а девчонка-то не так проста, как кажется. Молчит-молчит – и вдруг оказывается почти что фокусником…

 

Так простой совет моих соседей (к тому времени я уже полгода как вышла замуж за своего одногруппника Алексея и переехала из общежития на улицу Горького – ныне Тверскую, где в коммунальной квартире проживали его родители) сыграл важную роль в формировании моего – как бы сейчас сказали – имиджа.

 

В нашем геохимическом отряде было всего 5 человек, а остальные члены полевой партии, человек 10, были геологами. Жили мы в палатках на большой поляне посреди леса двумя соседними отрядами, каждый из них имел не только свою программу исследований, но и самостоятельно вёл своё хозяйство. Задачей нашего отряда было геохимическое описание территории месторождения полиметаллов. Причём первая часть работ проходила на территории Грузии (70 км от Тбилиси), а вторая – в Армении (недалеко от г. Иджеван). Именно по материалам, собранным на этом армянском месторождении, я потом писала свою дипломную работу. На всё про всё было отведено 4 месяца: с июня по сентябрь.

 

Суть работы заключалась в отборе проб разных ярусов леса (древостой, подрост, подлесок и травяной покров) с помощью секатора. На каждой точке профиля (через каждые 100 м) надо было аккуратно срезать по 5 различных проб каждого яруса. Работа была несложная, и уже через неделю я ходила в маршрут самостоятельно, т.е. без штатного сотрудника, а лишь в сопровождении рабочей Татьяны. Она была тоже из Москвы, чуть старше меня, и нам вместе было интересно. Делали мы всё быстро, и уже к обеду заканчивали дневную программу и выбирали обратный путь до лагеря сообразно своим интересам: то забраться на небольшую вершину и посмотреть сверху на окрестности, то посетить развалины древнего храма… 

 

Потом в лагере мы резали собранные «букеты» на маленькие кусочки и сжигали их на костре в специальных железных противнях с отдельными ячейками для каждой пробы. Полученные продукты сжигания складывали в специальные самодельные бумажные конверты (одна из нас следила за костром, чтобы он горел равномерно, а вторая делала эти конверты), которые потом мы же с Татьяной и «дожигали» в сентябре в специальной лаборатории в Тбилиси в так называемых муфельных печах. На это камеральное дело было отведено 2 недели в конце сентября, в течение которых мы жили уже в столице Грузии, на территории турбазы.

 

Примерно такая же программа работ была и в Армении, только с той разницей, что в Грузии это были окрестности действующего месторождения, а в Армении – закрытого в начале 20-го века в связи с истощением запасов.

Помимо работы были у нас и выходные дни, которые мы «копили» для дальних путешествий: побывать на Кавказе и видеть с утра до вечера только пробы да огонь костра – было бы обидно. Таких путешествий в сэкономленное от работы время у нас было два: одно – на Севан, другое – в Тбилиси. Второе было более насыщенным событиями и потому помнится лучше.

 

Ехать в Тбилиси двум русским девушкам без сопровождения было нельзя, и потому мы с радостью согласились на предложение показать нам свою столицу двух знакомых геологов с месторождения: Рустама и Джандо. Однако сначала надо было согласовать этот вопрос с нашей начальницей Светланой, для чего они галантно пригласили нас всех троих к себе в общежитие на месторождении на товарищеский ужин. И только после этого спросили её разрешения показать нам саму столицу за пару дней.

 

За эти два дня мы успели посмотреть не только сам город, но и съездить на горный курорт на озеро Лиси, а вечером посетить Грузинский театр оперы и балета имени Захария Палиашвили на проспекте Руставели. Опера называлась «Абесалом и Этери». Она была создана по мотивам средневекового грузинского сказания с исполнением стихов великого поэта Грузии Шота Руставели. Поэт жил в 12-м веке и известен всему миру как автор одного из величайших произведений грузинской литературы «Витязь в тигровой шкуре». 

 

Мне запомнилось всё: само здание театра, построенное в неомавританском стиле, необычно нарядная и изысканно одетая публика. А сама музыка Захария Палиашвили и грузинский язык в оперном звучании потряс настолько, что в конце, когда главные герои поют прощальную песню, я заплакала. После окончания спектакля ребята спросили меня, неужели я знаю грузинский язык, что опера меня так растрогала. Я промолчала: иногда не нужны никакие слова, чтобы на глазах появились слёзы.

 

Возвращаться домой не хотелось, и мы решили посетить гору Мтацминда, возвышающуюся в центральной части города. На склоне этой горы находится пантеон с некрополем известных писателей, поэтов, артистов, учёных и общественных деятелей. Там же похоронен и Александр Грибоедов, известный всем российским школьникам и взрослым как автор «комедии в стихах» (как он сам её назвал) – «Горе от ума», а также его жена Нино Чавчавадзе. 

Мы доехали туда на фуникулёре, а потом поднялись на самую вершину горы, в городской парк. И решили прокатиться на огромном колесе обозрения, откуда виден весь Тбилиси. Наши ребята не захотели кататься на колесе и остались ждать нас внизу. А когда колесо подняло нас с Татьяной на самый верх, вдруг случилось неожиданное: во всём парке погас свет – и мы зависли. Потом налетел ветер: нас стало раскачивать. Было очень холодно и страшно. Те, кто был пониже, добрались до земли по канатам, а мы висели долгих два часа – до самой полной темноты, когда на небе уже появились звёзды. Тут уже нашим ребятам-геологам разрешили вручную крутить наше колесо, и таким образом мы были спасены.

 

...Это было в 1964 году, 57 лет назад. А кажется, что вчера... 

 

               Студенческая практика в Хибинах. Полевой лагерь. 1961 год.

 

                                                               Вера Чижова

 

                                                       Вера Павловна Чижова

 

 

3 августа ушел из жизни НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ КАЗАКОВ, выпускник 1978 года кафедры криолитологии и гляциологии, известный ученый, кандидат геолого-минералогических наук, член научно-экспертного совета при правительстве Сахалинской области, член президиума Российской селевой ассоциации. Он умер от ковида. Ему было 65 лет.

 

После окончания МГУ Николай Казаков с 1978 по 1985 годы работал инженером, старшим инженером-гляциологом сахалинского управления гидрометеослужбы. В 1985-1988 годах был начальником горно-лавинного участка цеха противолавинной защиты ПО "Апатит" на Кольском полуострове (Кировск). С 1989 по 1996 годы — ведущий гляциолог, начальник Чамгинской снеголавинной экспедиции сахалинского УГМС, зам.начальника снеголавинной службы сахалинского УГМС, зам.начальника регионального противолавинного центра. С 1997 по 2002 годы был ученым секретарем сахалинского отделения Международной академии наук о природе и обществе (МАНПО); научным консультантом сахалинской дирекции ФЦП "Социально-экономическое развитие Курильских островов Сахалинской области", ученым секретарем областного научно-экспертного совета. В 2002 году стал заместителем по науке председателя комитета по экономике Сахалинской области. 2002-2009 годы — зав.лабораторией лавинных и селевых процессов сахалинского филиала ДВГИ ДВО РАН, зам.директора филиала по научной работе. С 2003 по 2005 годы — заведующий кафедрой геоэкологии и геомониторинга факультета природопользования СахГУ.

 

В 2000 году Николай Казаков защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата геолого-минералогических наук "Геологические и ландшафтные критерии оценки лавинной и селевой опасности при строительстве линейных сооружений (на примере Сахалина)". С 2009 по 2018 годы был директором сахалинского филиала ДВГИ ДВО РАН, руководителем лаборатории лавинных и селевых процессов. С 2011 года — доцент по специальности "Инженерная геология, мерзлотоведение и грунтоведение". Автор более 150 научных публикаций и 63 отчетов о научно-исследовательских и изыскательских работах.

 

Коллеги Николая Казакова все как один говорят, что это огромная потеря не только для сахалинской, но и для российской науки. Николай Александрович был крупным специалистом в области опасных природных процессов: оползней, лавин, селей. Участвовал в основании сахалинской школы, занимающейся изучением этих явлений.

 

Руководитель лаборатории лавинных и селевых процессов сахалинского филиала ДВГИ ДВО РАН Юрий Генсиоровский вспоминает, что многие важные проекты по защите от оползней и селей были выполнены под руководством и с участием Николая Казакова.

 

— Он оставил после себя немало учеников, под его руководством защитились четыре человека, стали кандидатами наук. Тяжело говорить. Я знаю... знал его около тридцати лет, он был одним из моих учителей, работал по всей стране, был очень активен. Не знаю, как так произошло, знаю только, что попал в ковидный госпиталь, — говорит Юрий Генсиоровский.

 

Николай Казаков раньше тоже работал в ДВГИ ДВО РАН. В последние три года он трудился в сахалинском филиале СКБ САМИ ДВО РАН, заведовал лабораторией экзогенных геодинамических процессов и снежного покрова. Его коллеги по этому месту работы также скорбят и выражают соболезнования родным и близким ученого.

 

Присоединяется к соболезнованиям и руководитель общественной организации "Экологическая вахта Сахалина" Дмитрий Лисицын.

 

— Я всегда с огромным уважением и с глубокой личной симпатией относился к Николаю Александровичу, и сейчас для меня это очень тяжелая потеря. Это был не только ученый, эксперт, специалист очень высокого уровня, но и прекрасный человек и настоящий гражданин. Это был действительно крупный ученый в области снеговедения, лавинообразования, селевых проблем, оползней. Он был бесценным человеком в плане защиты населения нашей области, да и России в целом, от опасных природных явлений, вызываемых в том числе деятельностью человека. Для нас, сахалинцев, это особенно актуально сегодня в связи с очень быстрым, стремительным уничтожением горных лесов в восточной части города на склонах горы Большевик, Красной и в перспективе и далее. Николай Александрович был ученым всероссийского масштаба, превосходным экспертом, которого приглашали другие регионы. Он очень часто работал на олимпийских объектах в Сочи при подготовке к Олимпиаде и во время нее. Внес большой вклад в обеспечение безопасности спортивных сооружений в Сочи. Он был не просто экспертом, а именно независимым и объективным экспертом. Это в наше время огромная редкость. Он был человеком особенным. Никогда не менял свое мнение в угоду кому-либо, всегда был твердым приверженцем научной истины и объективных независимых взглядов на проблемы, которыми занимался. Поэтому это большая потеря для науки и для гражданского общества, поскольку такие эксперты на вес золота. Это просто трагедия.

Светлая память!

 

                                                        НИКОЛАЙ КАЗАКОВ

 

                                           Николай Казаков в студенческие годы.

 

                        Николай Казаков (слева) с другом Володей Жучковым.

 

                                                           Николай Казаков (слева).

 

Николай Казаков (справа) с другом Владимиром Жучковым на

каникулах в походе по Подмосковью.

 

Николай Казаков на юбилее кафедры криолитологии и гляциологии ГФ МГУ. 11 февраля 2005 года.