ЮРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ ЗАВЕЛЬСКИЙ (вып.1950, каф.ЭГСССР) назван одним из 10 лидеров в профессиональной группе "Учителя" в исследованиях профессиональных и общественных репутаций "Самые авторитетные люди России-2012", которые ежегодно совместно проводят ВЦИОМ и журнал "Русский репортер". Ю.В.Завельский - заслуженный учитель России, основатель и директор одной из лучших школ Москвы, гимназии на Юго-Западе № 1543. Поздравляем Юрия Владимировича с заслуженной оценкой его деятельности и с недавним Днём учителя!

На странице "Геоград" в фейсбуке в начале сентября уже было размещено интервью с Ю.В.Завельским. Теперь вашему вниманию предлагаются фрагменты из его интервью в "Учительской газете" за март 2012 г. "Школа - это тоже театр".

Уважаемый Юрий Владимирович! Как получилось, что Вы стали педагогом? Почему Вы стали активно пропагандировать в педагогике театральные формы и методы работы? Была ли какая-то историческая личность или встреча, которая определила Ваш путь?

...Меня всегда привлекало, даже когда я был совсем ребёнком, актёрское искусство... А потом, когда я прочёл Станиславского, я понял, что это огромное искусство, которое требует от человека таких способностей, сочетания таких качеств, которые всё-таки в людях встречаются довольно редко. И, наверное, с этого началось моё пристальное внимание к искусству актёра и к театру вообще.

...А потом война… Я работал на оборонном заводе, здесь, в Москве. Что мы выпускали, я узнал уже потом, после войны. Всё было засекречено. И что делает соседний цех, мы тоже не знали. И никого туда не пускали. Я вытачивал втулки. Зачем эти втулки, куда они идут – я не знал совершенно. Только после войны я узнал, что мы занимались боеприпасами. И вот я там работал, как и многие люди моего возраста. Мне исполнилось 14 лет, шёл 15-ый. А потом Художественный театр вернулся в Москву из эвакуации зимой 1943-его года. Под впечатлением от Станиславского я, конечно, побежал покупать билет. А там уже стояла жуткая очередь. Но всё-таки мне билет достался. И первый спектакль, который я посмотрел в Художественном театре зимой 43-го года, был «Вишнёвый сад». С Книппер-Чеховой, Качаловым, Москвиным!
...Этот первый спектакль во МХАТе многое во мне перевернул. Но ещё время такое было – война… И мне так было жалко обитателей вишнёвого сада, жалко Раневскую, жалко Леонида Андреевича Гаева – этого нелепого, смешного человека, особенно, когда его играл Качалов! Когда я вышел после театра, перешёл на другую сторону проезда Художественного театра (так назывался тогда Камергерский переулок), уткнулся лицом в стену какого-то дома и начал рыдать. Наверное, люди, которые шли мимо меня думали, что я получил похоронку и оплакиваю кого-то из погибших. А я оплакивал этих людей. Вот таким был первый спектакль, который я видел в Художественном театре.
А второй спектакль – тоже чеховский – «Три сестры». И я помню, как перед началом спектакля вышел Владимир Иванович Немирович-Данченко и произнёс вступительное слово. Это была его постановка 40-ого года. Это был классический спектакль. Одна из великих легенд Художественного театра. ...Это было моё второе потрясение. То впечатление, которое произвёл на меня этот спектакль, трудно как-то охарактеризовать. Я думаю, что если бы не чеховские спектакли в том старом Художественном театре, может быть я был бы в чём-то другим человеком. Во мне бы не было некоторых качеств, которые во мне есть сейчас. И, наверное, в какой-то мере, искусство Художественного театра и Чехов в этом театре, повлияли уже потом, через годы на мою педагогическую судьбу. Чем? Наверное, искусство МХАТа выработало во мне одну очень важную с моей точки зрения черту, которая важна для любого человека – сострадание. Это так важно: сострадание! Я способен сострадать ученику, в чём-то его понять, войти в его положение, встать на его место, и, как следствие – помочь ему, поддержать его. Это оттуда идёт, из тех времён, из 40-ых годов XX века, когда я впервые попал на спектакли Художественного театра. Не будь этих спектаклей, не будь Чехова, я бы всё равно стал учителем – так сложилась моя судьба, но, наверное, я был бы другим учителем.

...Когда я работал в Доме Актёра, в 50-ых годах я был председателем секции зрителей Центрального дома актёра (сейчас такой секции нет). Было у нас очень интересное собрание людей, фанатично преданных театру. Обыкновенные люди, они не были по специальности ни актёрами, ни режиссёрами – это были профессиональные любители, если так можно выразиться. Мы устраивали встречи зрителей с разными актёрами, выезжали на фабрики и заводы, где встречи происходили во время обеденных перерывов.

...Игра в жизни ребёнка, да и вообще в жизни большинства людей играет очень важную роль. Мы ведь тоже все играем. И я сейчас в какой-то мере нахожусь в состоянии игры с Вами. Ну хотя бы потому, что хочу чуть-чуть Вам понравиться. Вся жизнь наша в сущности игра. И в разных обстоятельствах человек выгладит по-разному. Вот и в педагогике это тоже чрезвычайно важно. Уметь ребёнка вовлечь в игру и с помощью игры помочь ему прийти к той истине, к которой ребёнку трудно прийти, которую ему иначе трудно осознать. А с помощью игры можно это сделать. Вопрос другой, что не всякий учитель владеет возможностями этой игры. Потому что не всякий взрослый человек умеет стать на какое-то время ребёнком. А это очень важно – на какое-то время стать ребёнком. И, становясь ребёнком, найти общий язык с ним. Приблизиться к его пониманию, к пониманию ребёнка. Вообще взрослый человек ребёнка не может понять до конца. Это не дано ему. И я не могу его иногда понять. Ребёнка по-настоящему может понять только другой ребёнок, его сверстник. У нас с ребёнком очень велика разница в возрасте, в психологическом настрое. А без понимания ребёнка учить и воспитывать его невозможно. Это пустое.

Как развивалась во времени Ваша театрально-педагогическая деятельность?

Всё пробовал. Старался всё делать. Пришёл после окончания Университета в сельскую школу на Украине. Село Большая Даниловка. Пятидесятый год. Страшное время. Ну, начал работать с ребятами. Украинская школа: все ребята, в основном, говорят на украинском языке. И мне сначала было очень трудно с ними. Я же ведь не педагог по образованию. Я любитель.... как Станиславский. Это шутка, конечно. Я преподавал русский язык и литературу, закончив географический факультет. Географию-то нужно было вести на украинском языке, но я не мог. И тогда мне дали вести русский язык и литературу. Это вообще цирк! Заинтересовать украинских детей русским языком и литературой было невозможно. Тогда я стал пересказывать им сюжеты великих книг: Диккенса, Пушкина, Толстого, Тургенева… Половину сюжетов я забывал, тогда я выдумывал их сам по ходу. Ну, и таким образом я ребят как-то приблизил к себе, потому что им такое общение очень нравилось, и они меня слушали, развесив уши. А потом я решил с ними поставить спектакль. На русском языке ставить с ними было трудно, потому что это был не русский язык. И я поставил «Ой не ходы Грицю та на вечорныцю». Это была такая комедия, и я первый раз сам с ребятами сыграл в этом спектакле. Восторг полный! Вы себе не представляете, что это было! И вот они после этого начали меня упрашивать. И мы стали ставить спектакли – небольшие. Им было трудно запомнить тексты.
А потом, я начал работать в Москве, в школе на Плющихе. Школа была мужская. И первый спектакль, который мы поставили: «Друзья и годы» Леонида Зорина. По-моему, это одна из первых его пьес. Великолепная пьеса, кстати говоря – такая романтическая. Зорина приглашали к себе. Кричали все: «Автора! Автора!», Зорин выходил, кланялся… Потом для малышей мы поставили сказку Маршака «Горя бояться – счастья не видать». Перед этим пошли смотреть этот спектакль в театре Вахтангова. Царя Дормидонта играл Рубен Николаевич Симонов. А в школьном спектакле этого царя играл я и, конечно, Симонова копировал совершенно бездарно, то есть я играл в сущности Симонова, а не этого царя Дормидонта. Как мы упрашивали тогда Маршака к нам приехать! Я поехал на Курскую, к нему домой, чтобы пригласить его на премьеру. А он не хотел – ни за что! И всё-таки мы его уговорили. В назначенное время мы приехали на такси, забрали Маршака, и он приехал на этот спектакль. И я помню, мы потом всю ночь сидели, и он рассказывал о себе, о своём детстве, и это было потрясающе! И тогда впервые из уст Маршака я услышал не детские стихи, которые я знал, как и все мы, не те стихи, которые в детстве к нам приходят, а стихи философские. Настоящую, высокую лирику!

...А потом, когда открыли нашу школу в 1975 году, 37 лет тому назад, первый спектакль, который мы поставили – «Мещанин во дворянстве». ...а потом много было всего! Мы играли, играли, играли, играли…
Ну, а последний спектакль, это – 150 лет Чехову. Мы ставим «Вишнёвый сад». Я Фирс, разумеется. Пришли ребята: «Без Вас невозможно!» Что же делать? Я прекрасно понимаю, в 16-17 лет сыграть 87-ми летнего – невозможно. Вот я и сыграл Фирса. После этого спектакля они мне подарили шуточный подарок. Карточка под старинную фотографию: «Вишнёвый сад» - здесь собраны все знаменитые исполнители Фирса. Вот, значит, здесь у нас Артём – первый исполнитель Фирса в Художественном театре. Тут Анненков, тут у нас Игорь Ильинский, и вот – я. Как теперь говорят? Прикол!

Какие формы театральной работы сейчас практикуются у Вас в гимназии? Мы слышали, что есть какой-то особый школьный фестиваль, в котором участвуют все дети, и все педагоги?

Есть! Есть! Понимаете, у меня когда-то очень давно появилась мысль о том, чтобы вовлечь как можно больше детей в театральную игру. Ну, сколько можно вовлечь в спектакль народу? Человек двадцать. Ну, режиссёр, может быть, даже 2 режиссёра. Ну, помощник режиссёра. Ну, сценограф, может быть. Ну, звуком кто-то занимается. И так человек 30 наберётся. А в гимназии 600!!! И всем хочется играть. И я понимаю, почему всем хочется играть. А Вы никогда не задумывались? Им хочется играть потому, что в игре они себя в какой-то степени реализуют. Они проявляют те качества характера и ума, которые в повседневной жизни не часто могут проявиться: нет соответствующих обстоятельств. А вот в игре можно. И они тянутся на сцену. И для меня участие каждого в этой игре очень важно, потому что когда ребёнок играет какую-то роль, он в чём-то становится лучше. Он становится лучше! Играя доброго, он становится ещё добрей, а играя злого, он вырабатывает в себе неприятие зла, способность это зло преодолевать, бороться с ним. Вот почему игра так важна в нравственном воспитании ребёнка. Как вовлечь возможно больше детей в это театральное действо? Много лет тому назад я даже ночью думал об этом, и мне пришла такая мысль: а если мы сыграем не спектакль? Не пьесу? А сыграем целую эпоху, время мы сыграем! Вот что я придумал.

Первое такое действо, это – День XIX века! Все принимают участие, все – взрослые и дети. Тогда гимназию можно себе представить как большой, красивый барский дом, такой грандиозный особняк. Естественно, в этом грандиозном действе должны быть какие-то приметы времени. А что является приметой культуры XIX века? Салоны. Художественный салон. Музыкальный салон. Литературный салон. Мы организовали салоны, которые должны были работать именно в этот день. И вся наша гимназия превратилась в фантастический барский дом. Мы понакупали каких-то там тряпок, несли сюда скатерти, покрывала и так далее – украшали этот дом. Вестибюль стал холлом барского дома. На этажах были салоны. Актовый зал превратился в залу богатого особняка. И он тоже был, разумеется, декорирован под XIX век. И все наши уборщицы стали не уборщицами, а горничными, а наш учитель труда стал швейцаром, который первым принимал гостей, приехавших в этот дом на бал, который устраивали хозяин и хозяйка. Швейцар был с золотыми позументами – всё, как полагается! Я помню, мы купили, привезли сюда 4 фургона костюмов и каждый должен был выбрать для себя свою роль. Свою роль! Мы репетировали это очень долго. Год. Сначала должно пройти погружение в эпоху. Мы изучали её на классных часах. А после этого, началось уже погружение. Мы провели его в апреле. Все ребята участвовали! Все!!!
Даже если ты просто пришёл в этот дом, потому что тебя хозяйка пригласила, ты должен вести себя так, как мог себя вести человек, которого хозяйка дворянского дома XIX века пригласила к себе в дом. Все учителя исполняли свои роли. Я пел в музыкальном салоне какие-то романсы начала XIX века, а потом в литературном салоне читал стихи, и так многие учителя и ребята. Здесь, на сцене нашего театра в актовом зале, мы показывали спектакли, которые обозначались на афишах театров начала XIX века. А потом бал… Бал начинался с полонеза. А в полонезе шли учителя и ученики. Ну а дальше – самое интересное: в 12 часов ночи раздавался на улице шум, гам, и в это время в этот дом вваливалось огромное количество цыган. Ну, без цыганского искусства какой XIX век? Это были наши учителя, которые тайно переоделись, чтобы ребята их не видели – это был такой сюрприз. И мы все под звуки бубнов и гитар поднялись в актовый зал. И вот там началось самое главное действие: этот самый цыганский хор, и мы пели цыганские песни, романсы. Всем понравилось.

А на следующий год последовал День Серебряного века. И тогда мы сыграли спектакли того времени. А потом был день 20-ых годов XX века. Это уже первые годы Советской власти. Рождение театра Вахтангова. Мы сыграли «Принцессу Турандот». Поехали в театр Вахтангова, взяли знаменитый вальс из спектакля. Это было очень здорово! А потом было много всего другого. Тематические праздники, которые у нас получили название «Весенний день культуры» – всегда в апреле месяце. Они до сих пор продолжаются. В прошлом году был Булгаков – 110 лет. А в этом году 24-ый общегимназический праздник культуры "Содружество театра и живописи в истории русского искусства". Этот день мы посвящаем 255-летию русского театра и 155-летию Третьяковской галереи. Мы хотим объединить изобразительное искусство с театральным. В следующем году получается 25 лет школьному фестивалю – юбилей.

Был ли такой запомнившийся момент в Вашей педагогической практике, когда Вы придумали и реализовали какой-то театрально-педагогический проект, в русле идей Сулержицкого, в духе этой игры и правды, и, увидев результат, Вы внутренне или даже вслух воскликнули «Эврика!!!»? Может быть, Вы на этот вопрос уже ответили, а, может быть, что-то ещё осталось?

XIX век. Это был наш первый опыт! С этого начиналось наше всё. 24 года тому назад мы провели наш первый праздник культуры. Пожалуй, это было то, о чём я думал, в тайне мечтал, не мог даже сформулировать, но вместе со своими коллегами смог это сделать. Потом это всё повторилось, было уже проще и легче, но поднять учителей, первый раз! Заставить учительницу надеть на себя платье со шлейфом, ходить в этом платье среди ребят по школе! Взять в руки лорнет, и через лорнет на них смотреть! Надеть на себя парик!!! Уговорить их на это было свыше моих сил! Вы же знаете учителей. Есть такие, кто застёгнут на все пуговицы. Такая "вещь в себе". Строгие. Дистанцию всегда выдерживают. Вот как сделать так, чтобы она по-другому раскрылась? Но всё получилось. И я помню, как играла Ирина Николаевна Деева, учительница математики (она, к сожалению, уже покойная) строгая, которую все боялись! По математике получить четвёрку было невозможно, а уж пятёрку – это нужно было быть Ландау каким-нибудь. У неё на уроке была абсолютная звенящая тишина, и такое напряжение!
Так вот Ирину Николаевну я уговаривал в этом кабинете:
- Я Вас умоляю, я всё что угодно для Вас сделаю, но Вы должны надеть это платье!
- Вы издеваетесь?, - она мне говорит.
- Так, Ирина Николаевна, хорошо, сегодня мы закончим разговор, Вы подумайте над тем, что я сказал, а на неделе мы к нему вернёмся. Так я с ней раз 5 говорил. И она надела платье! А как она играла!
Я говорю: «Ну, давайте вместе с Вами придумаем Вам роль – роль, которая не будет отличаться резко, от той женщины, которой является Ирина Николаевна Деева, и которую все ребята и все коллеги хорошо знают». И мы придумали! Для чего это надо? Чтобы ребята и учителя стали ближе друг к другу! Это очень важно.

В чём Вы видите основные задачи педагогики искусства в школе и вообще в образовании детей?

Искусство облагораживает, возвышает личность. Оно же учит состраданию. Искусство укрепляет в добре и отвращает от зла. Игра и импровизация помогают детям понять многие вещи, которые иначе им понять трудно. Даже просто прикоснуться к каким-то таким вещам, которые они поймут потом. Игра помогает раскрыться и реализоваться, и детям, и взрослым. И она делает нас ближе, помогает понять друг друга. А как важно для ребёнка погружение в искусство, в игру для развития воображения, без которого не может состояться настоящий человек. Это значение игры мы явно недооцениваем. Сейчас слишком часто игра и искусство в школе – это что-то дополнительное к основному, необязательное. А это неверно. Многое в школьной жизни должно быть пронизано игрой! Должно быть наполнено искусством!                                                                      
                                                                20 Марта 2012 г.

Полный текст этого интервью можно прочитать на сайте - www.1543.ru