04.09.2023

АВЕССАЛОМОВА ИРИНА АНАТОЛЬЕВНА, выпускница 1963 года кафедры физической географии СССР, доцент кафедры физической географии и ландшафтоведения, кандидат географических наук:

 

 

1960 год… Мы, студенты 2 курса, пришедшие на кафедру Физической географии СССР, которая так называлась в те далекие годы. Нас вызвали на заседание, чтобы познакомиться и поругать за какие-то опоздания, пропуски и прочие студенческие провинности. И вдруг встала Вера Капитоновна Жучкова и пригласила нас всех принять участие в работе кафедрального НСО, о существовании которого мы и не подозревали тогда. Те, кто включился в эту работу, уже не расставались с нашим НСО до самого окончания Геофака.

 

Сразу подчеркну, что именно благодаря Вере Капитоновне и работе в НСО мы впервые соприкоснулись с неизвестными ранее географическими явлениями, оно сплотило вместе студентов кафедры с разных курсов, с НСО связаны наши первые экспедиции и первые публикации. Это было прекрасное время, о котором можно написать очень много. Но намечу лишь основные вехи работы НСО 60-х годов, в которой посчастливилось принять участие.

 

В то время работа НСО не прекращалась в течение всего года и не ограничивалась зимними экспедициями. Важной целью осеннего и весеннего периодов было создание серии брошюр, посвященных географическим экскурсиям по ближнему Подмосковью. К моменту моего прихода в НСО уже был сделан Сетуньский маршрут, а перед нами поставлена задача разработки Домодедовского маршрута. Его предполагаемый путь пролегал по долине р. Рожаи, и вот тут-то мы познакомились с методикой проведения рекогносцировки территории и географическими описаниями объектов, которые интересно показать во время экскурсий. Прокладывая маршрут, мы увидели очень контрастные природные комплексы – крутосклонные растущие овраги и зрелые балки, оползневые берега с выходами юрских глин, карстовые воронки и отвесные известняковые обрывы с уходящими в неизвестность входами в пещерные лабиринты. Вера Капитоновна привлекла наше внимание к изучению изменчивости состояния ландшафтов, и мы иногда с ней, иногда одни всю осень, зиму и весну ездили почти каждое воскресенье на Рожаю и  подробно описывали все произошедшие изменения в природе. И появились выводы о взаимосвязях, которые сейчас покажутся простыми и очевидными. Но для нас, только вступающих на географическую стезю, они тогда были первыми и нашими собственными. Гусиный лук и хохлатка расцвели на южном склоне, когда на северном еще лежит снег. Свежие рытвины, выработанные несущимися по оврагам бурными весенними потоками, изменили морфологию их днищ; озимые вымокли на полях по понижениям, где долго стояла талая вода и так далее, и так далее. 

 

Кроме чисто научных исследований Вера Капитоновна пыталась дать нам навыки организации полевых работ. После сессии был создан небольшой отряд из 5 человек (2 и 3 курсы), и мы сами сделали смету, список необходимого оборудования и продуктов, и погрузившись в машину, самостоятельно отправились на Рожаю, организовывать полевой лагерь. А Вера Капитоновна специально с нами сразу не поехала, чтобы мы сами решали возникающие проблемы, а появилась только через два дня. В этой экспедиции была проведена первая ландшафтная съемка и получен опыт составления комплексных описаний. В 60-е годы все отраслевые практики проходили только после 2 курса (не так как сейчас после 1-го), а мы приехали в Красновидово, уже умея делать описания почв, растительности и других компонентов ландшафта. И это преимущество дало нам именно участие в работе НСО. А осенью начались работы над текстами и графикой, обсуждения с редактором, и появилась наша первая книжка «Домодедовский маршрут». За которой потом последовал и «Ромашковский маршрут». 

 

Зимние экспедиции НСО проводились ежегодно, но в разных районах, что должно было расширить наш географический кругозор. Иногда в них принимали участие и студенты с кафедр биогеографии или географии почв. 

Зимой 1961 года мы отправились в Северные Увалы – на поезде до Шарьи, потом на маленьком самолетике–«кукурузнике» до небольшого северного поселка (все студенты летели впервые в жизни), а дальше на лыжах через Северные Увалы в верховья р. Юг. В составе отряда было около 10 человек и среди них наш современный заведующий кафедрой и чл.-корр. РАН Кирилл Николаевич Дьяконов и Вера Павловна Чижова. Верочка была первокурсницей, приехала в Москву из теплых черноморских краев и встала на лыжи впервые. А еще кроме Веры Капитоновны с нами был сибирский географ Фриш, который увлеченно дискуссировал о парцеллах и неоднородности фаций. 

 

Рюкзаки были неподъемные: продукты, спальные мешки, теплые вещи, да еще ватные брюки, которые Вера Капитоновна получила для нас на складе факультета и в обязательном порядке предписала взять. Если я падала, зацепившись лыжей за какую-нибудь корягу, то встать с таким рюкзаком сама не могла. Ребята поднимали рюкзак и вместе с ним возвращали меня в вертикальное положение. Особенно беспокоил нас переход через «перевал» Северных Увалов. Но мы преодолели его налегке, так как Вера Капитоновна наняла лошадь с санями, которая увезла наши рюкзаки, а мы пошли через тайгу. 

 

Основной целью нашей экспедиции было знакомство с методикой проведения снегомерной съемки. Мы закладывали профили, описывали структуру снежной толщи в разных природных комплексах, работали со снегомером, определяя плотность снега, учились фиксировать в журналах результаты измерений. Наш маршрут проходил по малонаселенным местам, где от деревни до деревни на десятки километров протянулась занесенная снегом тайга. Особенно поражали брошенные деревни, встречающиеся на Русском Севере. Во время переходов мы закладывали шурфа в наиболее типичных ландшафтах, а детальные исследования с профилированием и даже площадную снегомерную съемку проводили в окрестностях деревень, где останавливались на ночлег.

 

Запомнилась красота зимней тайги, высокие ели и пихты с белыми шапками на ветвях, ледяные иглы в морозном воздухе и искрящийся снег. Однажды мальчики пошли вперед, чтобы найти хороший обход таежного завала из стволов и корней вывороченных деревьев. И вдруг среди тишины раздался жуткий треск, и ломая ветки соседних деревьев, с грохотом рухнула огромная старая пихта. Мы ужасно испугались, потому что именно в этом направлении пошли наши ребята, и успокоились только тогда, когда из-за поднявшейся снежной круговерти раздались их веселые голоса. Иногда переходы были длинные и к деревне подходили в темноте. Помню черное небо с огромными звездами и за заснеженным полем далекие избы, до которых обязательно надо дойти. А там у печки можно поделиться впечатлениями прошедшего дня и отведать моченой брусники, которой угощали приютившие нас старушки со своеобразным северным говорком. 

 

Вернувшись в Москву, мы засиживались допоздна на кафедре, вырисовывая разрезы снежной толщи, прослойки наста, горизонты с фирном и глубинной изморозью, рассчитывали водозапас в снеге  различных фаций и писали отчет. Именно во время камеральных работ постепенно вырабатывалось убеждение, что географическое исследование не кончается вместе с полевым сезоном, а лишь переходит в новую увлекательную фазу обобщений и научных выводов. 

 

А вот следующая экспедиция 1962 года была совершенно иной. Ее научным руководителем был Александр Евгеньевич Криволуцкий, а целью – знакомство с ландшафтами Ленкоранской низменности и Талышских гор. Совершенно новый экзотический регион и новые организационные проблемы, которые мы учились предвидеть и решать, в частности оформление погранпропусков и составление бумаг, объясняющих наши работы в этом районе.

 

Наша поездка началась с посещения Географического факультета Бакинского университета, где нам рассказали о природе юга Азербайджана и устроили очень интересную экскурсию в один из районов нефтедобычи в окрестностях Баку. А потом, побродив по берегу Каспийского моря (мальчики даже искупались), мы поехали в Ленкорань, встретившую нас ярким солнцем, пестротой восточных базаров, вкусным люля-кебаб, ароматным чаем и свежеиспеченным лавашем. Ведь географа интересует не только природа, но и населяющие ее этносы с их обычаями и собственным менталитетом. Дальше мы двигались на машине по Ленкоранской низменности вплоть до самой границы с Ираном в Астаре. Во время этого обзорного маршрута познакомились с агроландшафтами, возникшими на месте сведенной естественной растительности, с чайными плантациями, насаждениями эвкалипта и рисовыми чеками.  

 

Один из ведущих географических методов – сравнительный анализ. И наш путь поворачивает вверх по склонам Талыша. Откуда ни возьмись появляется ватага смуглых мальчишек. Они с криком бегут за машиной и бросают в кузов букетики цикломенов. Здесь внизу уже весна и здесь в предгорьях начинается наш ландшафтный профиль. Все необычно – реликтовые третичные талышские леса предгорий с гирканской флорой, стройные стволы каштанолистного дуба, у которого еще не распустились листья, но мы узнаем его по разбросанным по земле желудям. Железное дерево с причудливо переплетающимися и срастающимися ветвями, у которого раньше листьев появились цветы, собранные в красноватые пучки. По пути к высокогорному местечку Лерик мы закладывали точки описаний в широколиственных лесах среднегорий, знакомясь со структурой высотной зональности Талыша. А наверху все еще было покрыто снегом, из которого местами выглядывали кусты вечнозеленого падуба.

 

Вот в чем одна из определяющих ценностей, которые дала нам эта экспедиция НСО – это возможность своими глазами увидеть то, о чем только говорилось на лекциях и почувствовать азарт к изучению ландшафтного разнообразия и бесконечных сюрпризов, которые готовит для исследователей природа. 

 

Но есть и еще одно, о чем не могу не сказать. Крутые тропы в высокогорьях Талыша привели нас к отвесному каньону, но чтобы выйти в безопасное место, надо было пробежать узкий отрезок пути по самому его краю и только потом повернуть на тропу. И тогда Александр Евгеньевич встал над самой пропастью и поочередно буквально ловил каждого из нас на краю и разворачивал так, чтобы мы могли продолжить спуск по более пологому склону. Мы все почувствовали силу его рук и способность к принятию решений, обеспечивающих безопасность тех, кто идет рядом. И это было еще одним важным осознанием, необходимым для будущих полевых исследователей. 

 

Вот таким было кафедральное НСО в начале 60-х годов. Оно раскрыло нам тематическое разнообразие географических исследований и поддерживало существование на кафедре активного и увлекающегося студенческого ядра.